Paris Match Par Benjamin Locoge
		По миру шоу-бизнеса он путешествует в одиночестве. Но в жизни рядом с ним Гвен – его соратница. Успех, любовь, радость отцовства: Жеральд Де Пальмас – состоявшийся певец. Его новый альбом «Un homme sans racines» уже продан в количестве 350 000 экземпляров в течение трех месяцев. Де Пальмас поет глубоко личные баллады, истории о двоих. Сочиняя их, он понемногу забывает тревоги своего прошлого. «Я решил принимать всерьез только мою жену и моих двоих детей». Из своего семейного убежища он выходит только выступать на протяжении нескольких месяцев по всей Франции. Десять лет спустя после «Sur la route», его первого успеха, артисту больше ничего не нужно доказывать: «Я достиг гораздо большего, чем то, на что я надеялся». С самого начала Жеральд Де Пальмас появился как человек неуверенный. Почти ускользающий. Его печальный взгляд вас разгадывает, даже если его улыбка вас успокаивает. Певец с таким видом почти «славного малого». Немного неспокойный, но все же в первую очередь – не «звезда». Тем не менее: «Если я занимаюсь этой работой, - говорит он, - это потому что мне хотелось, чтобы меня любили. И, если бы не тот случай, я был бы переполнен этим». Неудачи Жеральда Де Пальмаса, урожденного Жеральда Жардинье (1967г.), известны. Почти сразу после выхода первого многообещающего альбома «Sur la route» в 1995, он, двумя годами позднее, получил тяжелый удар со своим вторым опусом, который был еле замечен. «Я совсем не был готов, - признается Жеральд, - я не знал, как я буду продолжать дальше. Мне это было совсем непонятно, я не знал, сколько времени продлится это путешествие в пустоте». Гвен, его жена, подтверждает: «Нужно было стольким с ним поделится, поддержать его, погладить по шерсти. Это был действительно сложный период». Де Пальмас познал трудности своего первого похода по пустыне. Он продолжалось два года и завершилось логичным «Marcher dans la sable», огромным успехом, с 1,5 миллионами проданных экземпляров. «Если бы мой третий альбом не приняли, я бы переживал это, как конец света»,- не сдерживается артист. Конец туннеля был достигнут. Он мог снова начинать жить… «Когда мы с ним встретились, - улыбается его супруга, - он был этаким интеллектуальным певцом… Не королем романтики, но и не законченным волокитой. Его нужно было чуть-чуть воспитать, научить его жить вдвоем». По своей природе необщительный, Жеральд Де Пальмас относится к тем, кому жизненно необходима вера в них, которые не любят завтрашний день, даже если они поют о нем… Умопомрачительный успех, который его увенчал между 2000 и 2002 был прекрасным способом подведения первых итогов. «Я воспринимал это как личное достижение. Я достиг гораздо большего, чем то, на что я мог надеяться. Я получил награды, я продал много дисков. Это признание, которого меня никому не лишить. Я могу сказать моему сыну: получилось. Что касается меня, я замкнул круг. Де Пальмас мог отложить свою гитару. В голове пульсирует: «Невозможно. Я слишком люблю музыку, это часть меня, она позволяет мне избавляться от избытка эмоций». Начиная с давних пор, по правде говоря… «Я не занимался ничем другим на протяжении шести лет, с 20 до 26 лет». Все же, в начале, малейшее промедление могло сломать ему крылья. Первая группа, «Les Max Valentins», первая сорокопятка, спродюссированная Этьеном Дао, но, годом позднее, он ушел: «Я не был достаточно созревшим, чтобы идти впереди других. Я еще не очень хорошо знал свою профессию. Мне нужно было учиться». Поэтому он закрылся в маленькой студии в Париже и больше не выходил. «Только во мне причина того, что я не смог стать частью группы, это слишком трудно для моего эго, даже если я там был певцом. Я хотел трудиться в одиночестве, мастерить в своем уголке, сберечь свою естественность, и главное, не оспаривать и не интеллектуализировать музыку». Шесть последующих лет закоренелой холостой жизни были ужасны. «Я боялся, что никогда не подпишу, никогда не найду контракт». В тот момент, в 1994 году, он встречает на каком-то празднике Гвен. Он больше ее не отпустит. «На протяжении этих шести лет, я никуда не выходил, не брал отпуск, я жил один. Раз уж есть на что купить себе еды, то все в порядке. Рядом со мной никого не было, не было никакой ответственности. Это было почти благословенное время!». С 11 до 4 утра – музыка! «Я почти не видел друзей, у меня не было девушки. Я начинал заниматься в понедельник, и не останавливаясь до уик-энда». Гвен: «Он немного преувеличивает, он хитрит. В то время мало кто в него верил, но девушкам он уже нравился. Прекрасно чувствовалось, что он нуждался в признании, что он должен будет помочь себе двигаться дальше». Их первый ребенок родился в 1995, когда карьера Жеральда висела в воздухе. Гвен: «Я принимала его таким, каким он был. Я примирялась! Он видел все в таком черном цвете, и заражал этим окружающих. Музыка помогала ему выбираться из этого переплета». Таким образом, сегодня Де Пальмас может себе позволить поступать по-своему. После страхов, горестей и славы пришло время счастья, альбомов в доверительной тональности. Прошло уже четыре года после его последнего удаления с поля. Родилась Роза, ей восемнадцать месяцев. В этот период относительного ухода Жеральд взял паузу, чтобы провести время с женой и детьми. Он накручивает круги на карте, участвуя в соревнованиях, проходящих в одном парижском пригороде, это его страсть, настоящая эмоциональная разрядка. Уже несколько месяцев, как желание сочинять снова не дает покоя. 120 дней и дело сделано. Диск как всегда личный, печальный с волнующими текстами и томной музыкой. И в этот раз успех пришел без запоздания так же,как он приходил к Алену Сушону, Джонни Холлидею (для которого была написана «Marie»…) или Милен Фармер.* «Я всегда говорю о себе. Я хочу завладеть людьми не с помощью энергичного напора, а придерживаясь линии Бена Харпера или Норы Джонс». Только Гвен обладает привилегией слушать Жеральда за работой в их доме в Сюресне. «Я единственная, и я этим так горжусь! Он сочиняет прекрасные мелодии, но иногда у него появляется склонность добавлять к ним много шума. Я делюсь с ним своими замечаниями, он ко мне прислушивается…». «Писать, - продолжает Жеральд, - это способ бодрствования. Это помогает. Я в некоторой степени беспокойный, это верно, и я знаю, что такое иметь много страхов. Большая часть моей жизни состоит из борьбы с ними. Это само по себе неприятно. Я подвергаю себя опасности и смотрю, смогу ли я сохранить контроль… Гонки на карте, выступления перед публикой… Это в первую очередь, хорошая терапия». Крики «браво», автографы, море проданных дисков, самые высшие из возможных показатели в гонках… всегда быть на самом краю, никогда не впадая в крайности. Воссоединением со счастьем для певца стало построение семейного гнезда. Даже если последнее он не признает открыто. Вечная сдержанность чувств… «Я решил принимать всерьез только свою жену и моих двоих детей. Это то единственное, чему я придаю огромное значение. Остальное - я пытаюсь относиться к этому как к игре, пусть даже временами карты в ней крапленые. Восприимчивость моей натуры меня обязывает не драматизировать. Я не хочу закончить, накачавшись наркотиков или спившись». Рискуя потерять иллюзии человеческой природы. «Она несовершенна, я это понял уже давно. Люди слабы, - соглашается он. – Но я не хочу быть раненым другими, внешним миром, прежде всего злом этой жизни. Я окружил себя защитным полем, это главное. Я бронированный, но не кирпич изо льда…». Однако постоянно мрачное настроение Жеральда дало трещину. Развод его родителей породил в нем противоречивые чувства. «Между нами не произошло чего-то такого серьезного, - допускает он, - это достаточно сложно и достаточно лично». Гвен кажется более словоохотливой: «Ситуация не простая, он с давних пор очень мало контактировал с родителями. Он говорит, что не обращает на это внимания. Но, довольно… Его семейная история прервана. Человек без корней, о котором он поет, это он. Это мальчик, который знает, откуда пришел, но не знает зачем. Это неплохо объясняет его теперешнее состояние». По правде, Жеральд не хочет никому быть обязанным. Его успех, его карьера, его дети – все это только его. Никто не может у него это украсть или присвоить. Даже если имя Гвен стоит на той же афише, что и его, она чаще всего остается в тени супруга-певца. А он – в лучах мюзик-холла…Он, который практически не имеет друзей в шоу-бизнесе. «Кроме тех, с кем начинаешь, - объясняет он, - ты не можешь иметь друзей из музыкальной среды. Мне были симпатичны некоторые люди. Но очень скоро в игру вмешиваются личные интересы. Никогда не знаешь достаточно о тех, с кем имеешь дело». А! Эта недоверчивость Жеральда. «Я прекрасно провожу время с теми, кого очень люблю, и не собираюсь искать чего-то другого». Гвен подтверждает: « Это что-то вроде сотого просмотра серии «Друзей»… Обеды, вечеринки - совсем не наш стиль». Жеральд: «В этой среде необходимо быть чертовски здоровым, чтобы обнаруживать истинные намерения тех, кто настойчиво к вам прорывается. Главное всегда это обнаруживать». Он давно предпочел проводить послеобеденное субботнее время, соревнуясь в дзюдо с Виктором или играя с ним в футбол. Кто они, те, кого он не подпускает к себе? Ведь все-таки Де Пальмас иногда появляется в этом дивном мире музыки, он сочиняет шлягеры, про него говорят, что с виду он сдержан, почти неприметен, почти не харизматичен. «В моей жизни происходит не так уж много! – отшучивается он. – Мое существование совершенно нормально. Почти банально. Если это удивляет, увы! Я ничего не изменю в моей жизни: в 37 лет мне больше не хочется веселиться по полной как в 17. Я пытаюсь каждый день строить мое маленькое убежище, мой кокон». Вдали от вспышек фотокамер. Чтобы попытаться, наконец, обрести внутреннее умиротворение... * - большое спасибо nell за внесение исторической справедливости. Прошу прощения за случившийся из-за меня момент недопонимания.